Большие дела [СИ] - Дмитрий Ромов

— А в остальных местах у нас такой же трешак?

— Чё? — хмурится он.

— На остальных точках такая же задница? Как там с кадрами?

— Там-то задействованы местные пацаны, так что справляемся помаленьку.

Кадры решают всё, это правило, как ни крути, никто не отменял.

─ Слушай, ─ прищуриваюсь я. — А что там Ферик, не связывался с тобой в последнее время? Я думаю, он уже наслышан о твоей активности и наверняка хочет иметь к этому отношение.

— А с какой стати? — дёргается Цвет. ─ И какое это отношение он может иметь?

— Он хочет, чтобы ты был его политическим ресурсом. Ну, и, если получится, экономическим тоже. Хочет участвовать в твоих делах хотя бы, как арбитр, как твой крёстный или учитель, я не знаю. Сто процентов, он будет пытаться везде делать вид, что имеет на тебя влияние.

─ Если честно, — качает головой Цвет, ─ не так он мне и нужен. Больше щёки надувает, чем реально что-то может.

— Ну, не скажи, я сам видел, как от него очень важные партийные шишки выходят. Его со счетов сбрасывать не стоит, он ещё может пользу оказать. Ты бы с ним поговорил, пригласил бы к себе, показал наши достижения и личные свои тоже. Поверь, союз лучше вражды, я тебе точно говорю. Ты ему поможешь, он тебе, а что он сейчас будет болтать вообще неважно. Умные люди и так всё видят и понимают, куда дело движется. Не отталкивай его, он сам станет для тебя ресурсом. У него есть связи, у него возможности и авторитет, и всё это ещё может пригодиться. Лучше немного смирить гордыню сейчас, да потом выиграть втрое больше.

Цвет пристально на меня смотрит и не отвечает. Соображает. Он и сам не дурак, вообще-то, наверняка всё это уже приходило ему в голову, а сейчас просто получает ещё одну точку зрения. Взгляд немного с другого ракурса.

Поговорив с ним, я иду к телефону и звоню Скачкову.

— Виталий Тимурович, здравствуйте.

— О, приехал, пропажа? Мне с тобой поговорить нужно.

— А можете сейчас на стадион подъехать?

— Ну… ─ он замолкает, прикидывая, есть ли у него время.

— Может, в штабе встретимся?

— Ну, если только заберёте меня, а то Паша Круглов у нас вышел из строя, а временному водителю с фабрики не хочу все наши места показывать.

— Ладно, минут через тридцать буду. У памятника Кирову встану, увидишь там.

Я оставляю Игоря и выхожу наружу, нахлобучивая капюшон с меховой оторочкой и запахивая «Аляску». Игорь недоволен, что я остаюсь без охраны, но мне всего-то сто метров пройти, а врагов-то вроде и нет. Не пошлёт же Ашотик ко мне ассасинов из самой Москвы. Нет, он может и каких-нибудь местных отморозков мобилизовать, но, всё-таки, это маловероятно.

Я прохожу уже половину дистанции, как вдруг:

— Э, как тебя, Бро, слышь-слышь!

Впору закатить глаза и воздеть к небу руки. Ну, кому я понадобился? Я шагаю дальше, не останавливаясь. Дышу морозным воздухом, охлаждаю буйну головушку.

— Ну подожди, чё ты…

Я оборачиваюсь, только заслышав приближающиеся шаги. Ко мне торопится саблезубый и два его дружбана подельника.

— Это…

Он нерешительно останавливается на уважительно приличном расстоянии.

— Слышь… а ты чё, в натуре, с Цветом этот катран замутил?

— Ну, допустим, — чуть киваю я.

— Бляха… — он оглядывается на своих спутников. — Ништячно, да, пацаны?

Те смотрят на меня безо всяких эмоций.

— Это, короче, ─ продолжает железная челюсть. — Ну, мы типа это… извини, в натуре, братан.

— Ладно, ─ киваю я, глядя ему в глаза. — Извиняю.

Я поворачиваюсь, чтобы идти, но он меня не отпускает.

— Слышь, это, Бро, братан… А чё правда, ты Корнея вальнул?

— Врут, — отвечаю я и начинаю злиться.

Какого хрена!

— Ну ладно, чё ты, мы ж чисто по-пацански. Ты, говорят, пацанчик чёткий.

— Врут, ─ повторяю я и на этот раз уже не оборачиваясь, иду к машине.

Скачков стоит около своей ласточки и внимательно смотрит в мою сторону, оценивает ситуацию.

— Всё нормально? — спрашивает он, когда я приближаюсь к нему. — Это что за молодая блоть?

— Автограф просили, — усмехаюсь я.

─ Понятно, ─ кивает он. ─ Ну что, поедем посмотрим наши хоромы?

─ Почему бы и нет? Полюбились они вам?

─ Ну, да, есть такое дело.

─ Расставаться жалко будет?

─ Не понял, ─ хмурится он и поворачивается ко мне.

Я объясняю ему, что от нас требуют партия и правительство, и что имеется немаленькая вероятность переброски его на всесоюзный уровень и назначение в Москву. В ДОСААФ.

─ Вы, Виталий Тимурович, ещё полны сил и энергии. Думаю, такое дело вам как раз по плечу. Что скажете?

─ Вот, не знаю, Егор, насчёт того, по плечу или нет. Какая-то очень глобальная задача. Где я людей доверенных столько возьму? Нужно ведь на местах не абы кого ставить, правда? Первому встречному не расскажешь о некоторых направлениях нашей деятельности, да? И чего делать?

─ Во-первых, сначала концентрируемся на официальной стороне проекта. Как известно, не объять необъятное, это знание нам ещё товарищ Прутков завещал.

─ Официальная сторона вопроса не позволит привлечь большое количество ветеранов, а я своей главной задачей вижу, чтобы у парней как-то жизнь наладилась. И не только у офицеров, понимаешь?

─ Всё нужно решать постепенно. Присмотритесь к людям, подберёте подходящие кандидатуры и будете внедрять наши методы. Всё по имеющимуся образцу, штаб-квартиры, дисциплина, обучение и прочее. Сразу начнёте в нескольких городах и в Москве, разумеется, тоже.

─ Батю твоего привлеку, ─ заявляет Скачков и пытливо на меня смотрит. ─ Я с тобой об этом и хотел поговорить, вообще-то.

─ Только туда, где неофициальная сторона не подразумевается.

─ А что, думаешь, он такой чистоплюй, что откажется? Он не девчонка, а боевой офицер.

─ Мне известно, что он способен на отважные поступки, но если он узнает, что к этому делу имею отношение я, боюсь, это будет для него серьёзным ударом… Будет переживать, но не за себя, а за меня.

─ Ну, может быть… Ладно, подумаю ещё…

Мы проходим по нашим «закромам Родины». У Скачкова здесь всё чётко. Дневальный, занятия, комната отдыха для ночных смен, тренажёры. Он тут прямо небольшую военную часть развернул с оперативным штабом.

Идём с ним и на совершенно секретный объект, в покосившуюся халупу. Вид у неё довольно жалкий и, можно даже сказать, нищенский. Покосившиеся стены, почерневшие брёвна, мутные стёкла. Внутри старая продавленная кровать, рассохшийся шкаф с ветхим тряпьём, стол, два стула, печка, потемневшие фотографии на стене. С потолка свисает провод с патроном и вкрученной в него лампочкой.

Пахнет затхлостью и унынием. Мы спускаемся в заваленный хламом подпол. Тимурыч включает длинный фонарь на четырёх круглых батарейках и подсвечивает темноту. Здесь на удивление просторно, но бросаются в глаза следы тлена. Пыль, паутина. Похоже на декорации для ужасника.

У дальней стены стоит стеллаж с древними, поросшими мхом домашними соленьями. Стеллаж этот устроен таким образом, что легко сдвигается в сторону и открывает путь к потайной двери, ведущей в настоящий бункер. Там хранится наш арсенал. А ещё там оборудована «банковская ячейка» с бронированной дверью, доступ к которой есть только у меня и у Платоныча. Золото, алмазы, бриллианты. Пока, правда, тайник пуст.

─ Шикарно всё обустроено, просто сказка, ─ хвалю я. ─ Только, наверное, за оружием не очень удобно нырять в случае чего. Да и не стоит бойцам об этом тайнике знать.

─ Здесь будет храниться стратегический запас, ─ кивает тренер. ─ Надо его заказать, кстати, об этом вот тоже хотел тебе сказать. А там, в дровянике у нас оружейка для оперативных целей.

─ Кто ещё знает?

─ Физрук твой.

─ И всё? ─ спрашиваю я.

─ Рабочие были приезжие, все уехали, я проверял. В общем, только мы четверо ─ Большак, Физрук, ты и я.

Я киваю.

─ Из бани сделали склад, ─ продолжает Скачков, ─ и из сарая тоже. Сарай пустой, в бане виски и коньяк. Но немного. Мы с Физруком вдвоём таскали.

─ Отлично, — киваю я. — Есть вопросик, Виталий Тимурович. Думаю, ещё до Нового Года мне потребуется послать десант в столицу.

─ А как мы добро-то повезём? ─ хмурится он.

─ Добро будет уже там. Как придёт, так сразу и объявим высадку.

─ Сколько людей? ─ спрашивает